Пока кимвры и тевтоны ураганили в Италии, Гай Марий основательно подготовился к драке.
Первым делом он начал муштровать бойцов – до седьмого пота и кровавых волдырей на руках. Чтобы понять суть этой службы, вспомни образ орущего сержанта из американских фильмов и испуганного солдата с выпученными глазами: «Сэр, так точно сэр!». Это еще одно наследие римлян.
Заодно Марий унифицировал доспехи и вооружение, теперь воины получали оружие от государства (но деньги за него вычитались из жалованья), и не сражались «кто в чем хотел». Все по стандарту. Тогда же был введен «гладиус» — удобный, короткий меч для боя в сомкнутом ряду пехоты. Название клинка стало нарицательным именем для «гладиаторов» — легендарных бойцов на аренах древнего Рима.
Еще одним нововведением стал «пилум» — короткое копье с мягким наконечником. Принцип был такой: воины стояли строем и встречали бегущих на них врагов. Когда те оказывались в пределах поражения – кидали пилумы и те застревали в щитах противников. Наконечник копья был длинным и сразу же гнулся. Тащить за собой щит с болтающимся копьем было неудобно, они их бросали и вступали в рукопашный бой в роли «нарезки на блюде». Полезное изобретение.
Чтобы войско не скучало, Марий нещадно гонял их по смотрам, постоянным тренировкам и общественно-полезным работам, например, рытью каналов. Для бодрости духа, так сказать.
И вот наступил час битвы
Под раздачу сначала попали тевтоны – они двигались по побережью Италии, где их и поджидал Марий. От первого боя он уклонился, соорудив лагерь и пропустив толпу варваров. Те лагерь не атаковали, а просто гордо шествовали мимо (6 дней!) и отпускали лихие шуточки: «Скажите, что передать вашим женам в Риме – скоро мы с ними увидимся!»
Для вымуштрованных римлян эти смехуечки были как слону дробина. Они спокойно пропустили тевтонов, затем свернули лагерь и двинулись параллельно с ними. Когда немного обогнали – снова встали перед варварами, на этот раз с развернутым для боя войском и 3 тысячами бойцов, спрятанных в тылу. Когда варвары на них повторно наткнулись, то немедленно бросились в атаку, чего от них и ждали. Римляне зажали их в тиски и покрошили около 100 тысяч человек. Оставшихся, по заведенному порядку, продали в рабство.
Теперь надо было разобраться с кимврами
С ними вышел «забавный» момент. Они, не зная, что их союзники разбиты, пришли на переговоры с римлянами и честно просили их дать земли в обмен на дружбу и службу в их войске. И там они ляпнули, что тевтоны уже получили землю, теперь хотят и они. Марий довольно оскалился и сказал: «Ну конечно же вы получите землю! Сколько захотите! И правда, ваши друзья ее уже получили». И бросил к их ногам связанного и измордованного вождя тевтонов.
Главари кимвров, вылупили глаза от страха и пустились наутек к своим. Но дальше бежать им было некуда, поэтому они решили дать бой, а там будь, что будет. Не сдохнем сейчас, тогда погибнем от рук отморозков-гуннов, это еще страшнее. А так хоть есть шанс победить.
И ринулись на войско римлян
Те встретили их плотным молодецким строем — передних закололи, задних погнали. И перешли в массированную атаку, она же избиение. Когда у кимвров не осталось воинов, оружие схватили их женщины и вступили в безнадежный бой.
Их резали и калечили наравне с мужчинами…
Когда спала горячка боя и римляне перевели дух, выяснилось, что в живых у кимвров не осталось почти никого.
Так закончилось первое нашествие варваров-германцев
Гая Мария объявили спасителем отечества и все знатные римляне (да и незнатные тоже) подняли кубки с вином в его честь. Что и говорить, он выжал максимум из этих побед – становился консулом 5 раз подряд. Беспрецедентный случай в истории республики.
Марий вкусил славы и останавливаться не хотел. Уж очень ему понравилось быть самым главным.
В этом ему здорово помог Луций Сатурнин – народный трибун, интриган и, по всей видимости, та еще паскуда. Они действовали по принципу «ты мне, я – тебе». Марий помог ему стать трибуном, Сатурнин хлопотал о третьем консульстве Гая. А потом о шестом…
Вдвоем они пропихнули законы о продаже хлеба по сниженным ценам и выводе солдатских поселений в Сицилию, Ахайю, Македонию и Галлию. В принципе это было разумно и правильно, но из-за идиотской торопливости Сатурнина и его радикализма, все накрылось медным тазом. Своими воплями он напугал сенаторов и весь нобилитет, а решающее слово во всех вопросах было все-таки за ними.
Сатурнин проявил упорство и протолкнул присягу о верности «аграрным реформам» — все сенаторы должны были присягнуть, что они строго поддерживают все нововведения. И это уже был перебор. Аристократы забулькали всерьез и задумали свернуть реформы.
А заодно свернуть шею настырному трибуну.
И тут перед Марием встал непростой выбор: поддержать Сатурнина и рассориться с сенаторами или слить реформы и потерять поддержку народа. Колебался он недолго и элегантно отказался от Сатурнина. Вот так вот запросто – переобулся на ходу.
Сатурнин не растерялся и пошел на вооруженный конфликт с аристократами
Те сразу же вызвали Мария. Он, чтобы разрулить ситуацию, собрал войско и двинул его на форум, где окопался Луций со своими сторонниками. Гай вложил им в открытом бою и они отступили на Капитолий. Марий и здесь проявил смекалку и велел перекрыть акведук. Когда баламуты стали изнывать от жажды, он приказал им сдаться, что они и сделали. Взамен их обещали не трогать.
Конечно же, обманули
Вечером в тюрьму вломились люди нобилей и пустили всех арестантов под нож.
После этого Марий ушел в тень – почти на 10 лет. Скорее всего из-за того, что стал, мягко говоря, непопулярен в народе. Перевертыши не нравятся никому, и Гай понимал, что надо тихонько отсидеться и не возникать.
А потом он отправился с инспекцией на Восток
Здесь он снова вошел в историю. Во время инспекции Капподокии (была такая страна), он беседовал с ее царем, Митридатом и предъявлял ему обоснованные (и не очень) требования. Тот долго разорялся по поводу того, «так нельзя», а Марий слушал. А потом сказал сурово: «Значит так. Или становитесь сильнее римлян, или молчите и делайте, что говорят».
Уж очень похоже на риторику современных политиков
Вот так, грозно хмуря брови и изрекая очередные перлы, Марий вернулся в Рим. Здесь его ждал новый вызов – Союзническая война.