Веспасиан приехал в Рим победителем. Клавдий и сенат высоко оценили его полководческие способности и мужество, теперь можно было подумать о взлете в гражданской карьере.
И он не замедлил себя ждать.
Веспасиан стал наместником Африки – провинции, которую основали на месте несчастного Карфагена. Это был один из ключевых торговых центров древнего мира и отличная кормушка для любого наместника.
Обычно наместника назначали на год, и за это время он должен был наворовать денег на всю оставшуюся жизнь. Налоги они вроде не укрывали, у римлян с этим было строго, зато раздавали должности, помогали в оформлении сделок и требовали взятки за любой чих. Обычно наместник становился очень обеспеченным человеком.
Но Веспасиан удивил всех: вернулся из провинции по уши в долгах. Вот тебе на! Не только не «заработал» но еще и вкладывал туда свои деньги. Почтенные римляне крутили пальцем у виска и сочувственно смотрели на «болезного», который вместо того, чтобы обеспечить себя и своих детей превратился в нищеброда.
Да-да, дошло до того, что Веспасиану пришлось заложить брату часть своих поместий и заняться продажей ослов. Смешное и совсем не почетное дело – Веспасиану сразу приклеили кличку «Ослятник», хотя ему это было до лампочки, он хорошо понимал, что делает и зачем.
Во время наместничества Флавий заработал гораздо больший капитал – знакомства и доверительные отношения с нужными людьми. А это иногда стоит дороже любых денег.
Несмотря на «ослиный» бизнес, дела Веспасиана складывались неплохо: будущий император постепенно закрывал долги, воспитывал сыновей, Тита и Домициана, и ждал своего часа.
Он и настал, только совсем не тот.
Все началось с новой женитьбы Клавдия на Агриппине, властной и злобной бабы, которая на дух не переносила Нарцисса. А ты помнишь, что Веспасиан был другом и протеже этого руководителя имперской канцелярии, так что прилетело обоим.
После свадьбы прошло совсем немного времени, и Клавдий торжественно помер. Ну, грибов переел, бывает. Нарцисс быстро отправился следом, и тогда Веспасиан понял, что запахло жареным. Императором стал Нерон.
Флавий все бросил, бежал из Рима и спрятался в одном из поместий. Занялся сельским хозяйством и ждал, когда за ним придут. Тянулись дни, Веспасиан все больше нервничал. Ведь знал натуру Агриппины, и то, что она сначала давала жертве помучиться от страха, а потом уже пускала в расход. И, в один прекрасный день, в ворота властно постучали. Веспасиан судорожно выдохнул и приказал открыть. По дорожке загрохотали нетерпеливые шаги и перед Флавием выстроились солдаты.
— Приветствую, господин – неожиданно вежливо сказал самый старший из них, — Тебя хочет видеть император. – Веспасиан помедлил пару секунд, выровнял дыхание, украдкой кашлянул, и важно сказал, — Конечно, завтра выезжаю ко двору. – Седой воин склонил голову и произнес, — Господин, нам приказано вас сопровождать. И выезжаем мы сегодня. Сердце снова тревожно затрепыхалось, но Веспасиан и здесь сдержался и только кивнул, — Хорошо, пойду собираться. И уже прикидывал, что сказать сыновьям на прощанье.
А когда Веспасиан уже решил, что его песенка спета, удача снова показала свою лучезарную улыбку: Нерон встретил Флавия с распростертыми объятиями и назначил командующим в войне с Иудеей. На первый взгляд это действительно игра случая, а на второй…закономерность. Потому что кроме Веспасиана в империи больше не было ни одного толкового и не знатного военачальника. Почему именно не знатного? Да чтобы на власть не претендовал, когда победит, вот почему! А то знаем мы вас, знатных патрициев, только дай войско под командование…
Ну ничего, не знатные со временем тоже показали себя очень даже неплохо.
Восстание в Иудее началось в 66 г. н.э., местные никак не могли смириться с римским владычеством и в очередной раз устроили бузу. Довольно боевой был народ, к тому же гордый – чего римляне никак не могли понять и упрямо пытались навязать им свою культуру. Дошло до того, что потребовали установить статуи императора в их главном храме. С этого все и началось.
Сначала римляне хотели справиться небольшими силами и подмоги у метрополии не просили. А потом просить было уже поздно – заполыхала вся страна. Положение было непростым и Веспасиан, ему тогда уже было под шестьдесят, ринулся давить повстанцев.
Основные бои шли во время штурма городов и крепостей, ох и намучились с ними римляне.
Крепостные стены буквально щетинились вооруженными людьми, в солдат, карабкающихся по лестницам, кидали камни и лили кипящее масло, воздух дрожал от криков боли и ярости. Шел непрерывный обстрел, булыжники перелетали стены и крушили все на своем пути, под прикрытием непрерывного огня, римляне подтаскивали тараны и пытались взломать городские ворота. Одновременно с этим строили осадные башни и медленно двигали их к стенам. По задумке, башню надо было подвести вплотную, тогда солдаты смогли бы перейти на стену по перекидному мостику.
Обороняющиеся увидели жуткие махины и решили биться до конца. Первую из конструкций буквально утыкали огненными стрелами, и она, хоть и была укрыта мокрыми шкурами, вспыхнула и зачадила черным дымом. Горела долго, все больше кренясь на бок, пока наконец не рухнула, разбрызгав сноп алых углей.
Вторую башню римляне укутали так, что поджечь ее было уже невозможно. Тогда повстанцы решили сделать подкоп на ее пути: работали в узком туннеле день и ночь, в сете чадящего факела и менялись только если уже падали от усталости. А римляне, как ни в чем ни бывало продолжали методично строить осадное орудие, весь вопрос был в том, кто успеет первым.
И вот настал час Х. Башня качнулась и закрежетала по каткам к стенам города, повстанцы замерли на стенах, тревожно вглядываясь в приближающуюся тень. Осталось половина расстояния до стены. Еще меньше. Башня по-черепашьи ползла вперед и римляне уже готовились праздновать победу.
Осадное орудие было у самой стены, когда земля громко ухнула и стала оседать. Сначала показался туннель, похожий на раскрывшуюся старую рану, края которой стремительно расширялись и охватывали башню целиком. Махина резко закачалась и затрещала, потом склонилась вперед, замерла так на мгновенье, и рухнула вниз, увлекая за собой солдат и поднимая столб пыли.
Героический поступок со стороны иудеев, эти ребята действительно хотели сражаться до конца. Но не учли того, что инженеры из них были так себе — от прорытого тоннеля пострадала и их крепостная стена, сначала по ней побежали трещины, а потом она просто обвалилась. Вот так римляне вошли в город.
Понятно, что после такой тяжелой осады жителей не ждало ничего хорошего – часть из них убили, других продали в рабство.
А во время другой осады в руки римлян попал пленник, который и поведал потом миру об этой долгой и тяжелой войне. Его звали Иосиф.
Обошлись с ним довольно благосклонно, уж очень он пришелся по душе Веспасиану и Титу, а затем приняли в семью Флавиев. А ведь был одним из лидеров сопротивления и все его соратники покончили жизнь самоубийством. Такой вот кульбит и финт ушами.
Война близилась к концу – оставался лишь штурм Иерусалима, когда Веспасиан получил тревожное послание из Рима. Нерона больше нет, а империю делят солдатские императоры.