После первого сражения прошло три недели. Войска Брута кое-как пришли в себя, ну а цезарианцы приготовились к окончательному решению республиканского вопроса.
Новая драка была неизбежной, но именно для Брута. Казалось бы мог отступить, навербовать легионеров, подыскать новое место для битвы….
Да ничего он уже не мог — у Брута заканчивались деньги. И выбор был простым: победить или умереть.
Кассий погиб. Брут, при всех его талантах, не был хорошим полководцем и никакого толкового плана не разработал. Просто придерживался прежней тактики: обороняться, а когда подвернётся возможность – нападать. Ждать дальше было нельзя: войску уже нечем было платить, да и провизия заканчивалась. Он стал готовиться к последнему сражению.
…командовал всё тем же правым флангом. Терять было нечего, и рванулся в бой, в самое месиво, рубанул, отступил, отбил удар, рука онемела, непослушные пальцы еле держали меч, устал…
Но вперёд, вперёд! Останавливаться нельзя, сзади смерть.
Брут бился отважно, раздавал всем кто подвернётся, продавливал фланг неприятеля, сделал всё что мог. Но этого было недостаточно.
Его бойцы снова оторвались от войска и Антоний сделал «дубль два» — так же врезал по центру и левому флангу.
…смотрел как бегут его солдаты и ничего не мог сделать. Сплюнул пыль, развернул коня и поехал к лагерю. Уже знал, что нужно сделать и не сомневался…
Когда Брут понял, что всё закончено, что он не просто проиграл сражение, но заодно и республику, он вернулся в лагерь и покончил жизнь самоубийством. Так же как и Кассий. Вместе с ними ушла целая эпоха: вальяжные сенаторы больше не решали судьбы мира, выборы стали похожи на фарс и власть приняла совсем другое обличье.
Республика пустила кровавую пену, покачалась на нетвёрдых ногах и упала в грязь. Обратно на ноги она уже никогда не встала, а из её трупа вышла римская империя – ревущая, неистовая, жестокая. Самая известная в истории.